– Пока что журналисты не пронюхали об этой дета­ли, – заметила Ева.

– Это ненадолго. – Уитни откинулся на спинку кресла и посмотрел Еве в глаза. – Когда, по-вашему, они об этом узнают?

– Дня через два, я думаю. «Каналу 75» уже извест­но, что преступления связаны с сексуальным насилием, но на этом их осведомленность исчерпывается.

– Вот и давайте постараемся, чтобы так продолжа­лось как можно дольше. Хотелось бы мне знать, когда он собирается нанести следующий удар?

– Боюсь, что уже сегодня вечером. Самое позднее – завтра.

«И нет никакого способа предотвратить это», – по­думала Ева. Судя по выражению лица Уитни, ему в го­лову пришла та же самая мысль.

– Выходит, у вас пока есть единственная зацепка – служба знакомств?

– Так точно, сэр. Ничто не указывает на то, что жертвы были знакомы друг с другом. Они жили в раз­ных частях города, вращались в совершенно разных кру­гах. Они даже внешне ничуть не похожи друг на друга.

Ева сделала паузу, ожидая вопроса или коммента­рия, но Уитни молчал, и она продолжила:

– Я намерена привлечь к работе Миру, но мне ка­жется, что преступник уже наметил себе определенную цель и путь к ее достижению. Ему необходимо двенад­цать жертв, причем до конца года. То есть в запасе у него остается всего две недели, и, следовательно, ему нужно поторапливаться.

– И вам тоже.

– Да, сэр. Я не сомневаюсь, что имена и адреса своих жертв он берет в службе знакомств «Только для вас», и очень надеюсь на эту ниточку. Все остальное мало что дает. Мы, правда, выяснили, какую косметику он использует для того, чтобы «украшать» свои жертвы. Косметика очень дорогая, эксклюзивная, ее можно при­обрести далеко не везде. Кроме того, у нас есть брошь и заколка, которые он оставил на телах убитых жен­щин. – Ева глубоко вздохнула. – Но он знал, что мы вычислим косметику, и намеренно оставил на трупах украшения. Он совершенно спокоен и считает, что эти следы не выведут нас на него. Если в течение ближай­ших суток нам не удастся обнаружить совпадений в списках кандидатур, возможно, у нас останется единст­венный способ защитить от него людей.

– Что же это за способ?

– Пресса.

– И что же вы скажете людям с помощью прессы? «Если вы увидите толстого мужчину в красном кафтане, немедленно вызывайте полицию»? Так, что ли? – Уитни оттолкнулся от письменного стола и встал, пока­зывая тем самым, что разговор окончен. – Лейтенант, я не хочу найти под своей елкой двенадцать трупов в качестве рождественского подарка!

Выйдя от шефа, Ева позвонила домой.

– Макнаб, порадуй меня хоть чем-нибудь!

– Стараюсь изо всех сил, лейтенант. Я уже полнос­тью исключил бывшего мужа первой жертвы. В ночь убийства он находился на бейсбольном матче вместе с тремя своими друзьями. Пибоди еще проверит этих парней, но пока алиби выглядит железобетонным. Авиа­билеты в Нью-Йорк на его имя не покупались. Он не был на Восточном побережье уже два года.

– Значит, одного – долой, – подытожила Ева. – Рассказывай дальше.

– Мы сравнили списки кандидатур, отобранных для Хоули и Гринбэлм. К сожалению, они никак не пересекаются. Имена в том и в другом – разные. Но я сейчас сравниваю отпечатки пальцев и голоса кандида­тов из обоих списков. Вдруг кто-нибудь назвался вы­мышленным именем?

– Правильно мыслишь.

– Я проверил двух парней из списка Хоули, похо­же, оба чисты. Во всяком случае, у них есть алиби. А пока я занимаюсь списком Гринбэлм.

– Не забудь проверить список клиентов салона красоты – тех, кто покупал косметику. – Ева устало провела рукой по волосам. – Я приеду часа через два.

Старый дребезжащий лифт доставил Еву на пятый этаж, и, пройдя коротким коридором, она оказалась в царстве доктора Миры. В приемной было пусто, но дверь кабинета оказалась приоткрытой. Просунув туда голову, Ева увидела Миру – та просматривала на экра­не монитора какое-то уголовное дело и жевала тощий гамбургер.

Еве редко удавалось застать Миру врасплох. Эта женщина, казалось, видела и знала все. «Даже больше, чем нужно», – подумала Ева, поскольку даже она, об­щаясь с Мирой, чувствовала себя как под микроскопом или в кабине рентгеновского аппарата. Временами Еве казалось, что между ними установилась какая-то осо­бая связь, но она не исключала, что так кажется каждо­му клиенту психолога. Ева с уважением относилась к профессиональным способностям Миры, хотя време­нами они заставляли ее чувствовать себя довольно не­уютно.

Мира была миниатюрной, очень изящной женщи­ной с мягкими черными волосами, обрамлявшими спо­койное и весьма привлекательное лицо. Она предпочитала обтягивающие костюмы неброских тонов. Мира воплощала собой все то, что, по мнению Евы, должно быть присуще настоящей леди: сдержанность, спокой­ную элегантность, умение ясно и правильно излагать свои мысли.

По роду своей деятельности этой женщине прихо­дилось ежедневно иметь дело с психическими расстрой­ствами, проявлениями насилия и агрессии, различного рода извращениями, но все это, казалось, нисколько не влияло на ее собственное душевное равновесие и со­бранность. Психологические портреты маньяков и убийц, которые составляла Мира, были для нью-йоркской по­лиции дороже золота.

Размышляя обо всем этом, Ева замешкалась в две­рях, и Мира почувствовала ее присутствие. Она повер­нула голову, увидела Еву, и ее голубые глаза потеплели.

– Простите, Мира, я не хотела отрывать вас от дел. Но вашего секретаря нет в приемной…

– Она ушла на обед. Заходите и закройте дверь. Я жда­ла вас.

Ева бросила взгляд на гамбургер.

– Я помешала вам обедать.

– Вы не хуже меня знаете: полицейские и врачи едят не тогда, когда положено, а когда выдается свобод­ная минутка. Может, перекусите вместе со мной?

– Нет, спасибо. – Ее желудок все еще бунтовал, безуспешно сражаясь с шоколадным батончиком. «Ин­тересно, – подумала Ева, – сколько времени он провалялся в автомате?»

Несмотря на ее отказ, Мира поднялась из-за стола и налила гостье чашку чаю. Это был ритуал, с которым Ева давно смирилась. Каждый раз, когда она оказывалась в этом кабинете, Мира наливала ей чашку слабого на­питка с цветочным запахом, и каждый раз она остава­лась нетронутой.

– Я уже просмотрела всю информацию, которую вы мне передали, а также копию уголовного дела, так что к завтрашнему дню будет готов исчерпывающий психологический портрет преступника.

– А что вы могли бы сказать мне прямо сейчас?

– Вероятно, не так уж много сверх того, до чего вы уже дошли собственным умом.

Мира откинулась в глубоком синем кресле – почти таком же, как те, что стояли в салоне Саймона. От ее зорких глаз не укрылось то, каким бледным и осунув­шимся стало лицо Евы. Она видела ее в первый раз с тех пор, как та вернулась на службу после ранения, и те­перь сделала профессиональный вывод: возвращение было преждевременным. Однако эти умозаключения Мира предпочла оставить при себе.